Откуда берется такие люди? (10 фото)
Собственно, вопрос риторический...
Небольшое вступление.
Живу я уже в одном и том же доме в спальном районе лет 35, не меньше, относительно тихий дворик, много знакомых и прочее. Всегда любил порядок и лет 15 назад выкорчевал под окнами все старые полугнилые кустарники и разбил газон, с тех пор его каждый год возобновляю и ухаживаю, даже заборчик не ставил, не было необходимости. Потом что бы срезать 3 метра, начали затаптывать, пришлось поставить маленький.
Лет шесть назад привез с дачного участка пять маленьких елочек, маленькие были совсем, сантиметров 70-80. С тех пор планомерно их подкармливали, поливали семейством в жаркие дни и всячески ухаживали... С тех пор они вымахали почти в двухметровых красавиц.
В семье трое детей, и вот каждую зиму с дедом строим для них и всех соседских детишек горку под окном, заливаем из окна шлангом, чистим, правим и прочее.
Как появились елочки, на каждый Новый год украшаем самую красивую и большую гирляндами и прочим, делаем иллюминацию по возможности. У детишек новогоднее настроение, да и взрослые радуются, под окном всегда шумно и весело. Этот Новый год не сталисключением:
Живу я уже в одном и том же доме в спальном районе лет 35, не меньше, относительно тихий дворик, много знакомых и прочее. Всегда любил порядок и лет 15 назад выкорчевал под окнами все старые полугнилые кустарники и разбил газон, с тех пор его каждый год возобновляю и ухаживаю, даже заборчик не ставил, не было необходимости. Потом что бы срезать 3 метра, начали затаптывать, пришлось поставить маленький.
Лет шесть назад привез с дачного участка пять маленьких елочек, маленькие были совсем, сантиметров 70-80. С тех пор планомерно их подкармливали, поливали семейством в жаркие дни и всячески ухаживали... С тех пор они вымахали почти в двухметровых красавиц.
В семье трое детей, и вот каждую зиму с дедом строим для них и всех соседских детишек горку под окном, заливаем из окна шлангом, чистим, правим и прочее.
Как появились елочки, на каждый Новый год украшаем самую красивую и большую гирляндами и прочим, делаем иллюминацию по возможности. У детишек новогоднее настроение, да и взрослые радуются, под окном всегда шумно и весело. Этот Новый год не сталисключением:
Всякое было, и гирлянды воровали копеешные, правда, единожды,
и за ветки дети потрясут, но в основном относились крайне дружелюбно...
Она не спилена или сломана целиком под корень, какой то нелюдь отломал по варварски верхушку сантиметров 30-40.
Я вот сижу и не могу понять: каким же надо быть уродом и мразью ублюдочной бестолковой, чтобы такое сделать? Ни себе ни людям...
Дети расстроены, пошли подлечили, спилили разлохмаченное место слома и замазали садовым варом.
Будем надеяться, что оживет, но будет ущербной теперь. Если тварь, которая это сделала, читает фишки - да отсохнут у тебя руки!
Опубликовал Андрей.
Маринка всем дает
Поздние брежневские годы, общага МПТИ (Московский подзаборно-технологический). Четвертый курс, почти все уже парами. Ситуация из классического анекдота: есть кого, есть чем, но катастрофически негде. В общежитии два отдельных крыла - мужское и женское, вахтеры звереют. Время от времени удается обмануть их бдительность, уговорить соседей погулять пару часов и избежать облавы. Но организм требует большего, и постоянно ищутся альтернативные варианты.
Одно время уровень спермотоксикоза снижали расположенные по соседству бани, где семейные пары пускали в одну душевую кабинку без документов.
Пускали до тех пор, пока парочка идиотов не занялась делом, прислонившись изнутри к дверце кабинки. Сопромат они знали плохо, прочность дверных петель не рассчитали и в разгар процесса вылетели в коридор, прямо под ноги контролерше и ожидающим своей очереди добропорядочным гражданам. После этого лавочка закрылась.
К счастью, на потоке учится Марина Потоцкая, москвичка и обладательница - не знаю, какими буквами написать, чтобы отразить уникальность ситуации - СОБСТВЕННОЙ ОТДЕЛЬНОЙ КВАРТИРЫ. Никакого мажорства, самая обыкновенная семья. Просто квартира бабушкина, бабушка уже не ходит, и родители забрали ее к себе, а дочку выселили на освободившуюся жилплощадь. Маринка, добрая душа, стала давать запасные ключи сперва ближайшей подруге, потом еще двум и наконец - близким друзьям обоего пола, то есть почти всей группе. Установилось своего рода дежурство. Ключи выдаются на день с двумя условиями: убрать следы пребывания и исчезнуть до шести, когда хозяйка возвращается из читалки. Сама Марина квартиру по назначению не использовала: нехватка парней в институте, умноженная на низкую самооценку, зрение минус пять и разбитое еще на первом курсе сердце.
Из почти сотни студентов курса только один ничего не знал о Марининой квартире, да и вообще мало что знал об окружающей действительности. За четыре года никому не пришло в голову заговорить с Аркадием на темы, отличные от "дай списать" и "объясни теорему". Он и выглядел-то даже не как ботаник-заучка, а как карикатура на ботаника: тощий, длинный, лохматый, согнутый от стеснения буквой "Г", мучимый всеми известными психиатрии комплексами и еще некоторым количеством неизвестных.
Последние пару лет Аркадий мучительно страдал от затянувшейся девственности, но выхода для себя не видел. Легкодоступные девушки вызывали у него омерзение, а с труднодоступными требовалось как минимум заговорить и некоторое время беседовать на посторонние темы, а это было для него невозможно, при первой же попытке открыть рот без конкретной необходимости он впадал в ступор. Со среднедоступными девушками дело обстояло совсем плохо: и ступор, и отвращение.
Итак, общага. В мужском туалете беседуют два доблестных студиозуса:
- Что, стояк?
- А ты как думаешь? Две недели без секса. Сперма скоро из ушей польется.
- Что ты мучаешься, сходи к Маринке.
- Потоцкой? Я не очень-то ее знаю, неудобно.
- Брось, она никому не отказывает. Просто подойди и попроси ключи.
- Думаешь, даст?
- Конечно, она всем дает. Только не на завтра, завтра к ней иду я.
Аркадий, слышавший весь этот диалог из туалетной кабинки, от изумления едва не упал с толчка. Надо же, Потоцкая - и всем дает! Кто бы мог подумать! Марина, даже с учетом вновь полученной информации о ее сверхдоступности, отвращения не вызывала, и Аркадий понял, что это его единственный и последний шанс. Две недели он собирался с духом, наконец подошел к Маринке и, мучительно краснея, бекая и мекая, попросил ключи.
Марина посмотрела на него с интересом: ну и ну, и на такое чудо нашлась охотница. Наверняка не из нашего института, а то я бы знала.
- Да не красней ты так, дело естественное, - сказала она, протягивая ключ.- Адрес знаешь? Записывай. Завтра как раз свободно. И постарайся успеть до шести.
Назавтра Аркадий вне расписания помылся в душе и сменил белье. Без четверти шесть он, благоухая одеколоном "Шипр", с тремя гвоздиками и
тортом "Снежинка" вошел в квартиру, уселся на табурет в прихожей и стал ждать. Воображение рисовало такие картины, что он едва не терял сознание. Наконец появилась Марина.
- А, ты еще здесь. Ты один? (Она хотела бы посмотреть на избранницу).
- Один. (Она что, групповухой тоже занимается?) Вот, - Аркадий ткнул в нее букетом и тортом.
- Ой, это мне?
Марина была приятно удивлена. До сих пор никто из постояльцев не догадался подарить ей хотя бы шоколадку.
- Ладно, пошли пить чай. Ванная здесь, помой руки, а я пока переоденусь, - сказала она.
То есть она думала, что так сказала. На самом деле фраза была короче, а может, Аркадий от волнения пропустил некоторые слова мимо ушей. Во
всяком случае, услышал он следующее:
- Ладно, пошли. Ванная здесь. Я пока переоденусь.
В свете всего предыдущего толковать сказанное можно было только одним способом. Аркадий зашел в ванную, разделся, потратил некоторое время на то, чтобы заставить себя снять трусы, не смог и в трусах двинулся в комнату. Фигура его больше всего напоминала латинскую букву F.
Маринка стояла у зеркала в спортивных штанах и лифчике, надеть олимпийку она не успела. Когда Аркадий коснулся ее плеча, она отреагировала так, как и следует реагировать всякой советской девушке: отчаянно завизжала, огрела его олимпийкой по голове, оцарапав молнией щеку, и спряталась за кресло. Аркадий, ожидавший совсем другой реакции, бессмысленно стоял посреди комнаты и вертел головой.
- Аркадий, что с тобой? Совсем с ума сошел? - Марина перевела взгляд на перекладину буквы F и догадалась: - Она не пришла, да?
- Кто - она?
- Ну девушка твоя.
- Какая девушка? Нет у меня никакой девушки.
- Тогда зачем ты пришел?
- Ребята сказали. Что ты... это... ну... всем даешь. Вот я и...
- Кто сказал? - Марина уже пришла в себя. - Скажи, кто, я этих юмористов поубиваю завтра.
- Никто. Я сам подслушал... что ты даешь.
- Даю. Ключи от квартиры я им даю, вот что. То есть давала, больше не буду. Но ты... Как ты вообще мог такое подумать? Ты что, совсем идиот?
Тут до Аркадия наконец дошел весь ужас его поступка. Он и до этого соображал не слишком хорошо, а теперь мозги отказали окончательно.
Голосом робота Вертера он произнес:
- Да, Марина. Ты совершенно права. Я идиот.
Повернулся и на негнущихся ногах вышел из квартиры. Как был, в трусах.
Если бы дело происходило летом, возможно, на этом бы все и кончилось. Но был конец ноября, уже выпал снег. Марина никак не могла допустить, чтобы однокурсник, не сделавший ей ничего плохого, простудился и заболел. Схватив в охапку его одежду, Марина выглянула из подъезда. Следов босых ног на снегу не было, да и бабки на лавочке вели бы себя совсем иначе, если бы мимо них только что прошел голый студент. Значит, он наверху.
Аркадий действительно стоял у решетки, закрывающей выход на крышу, и дергал замок. Если бы работники жэка забыли ее запереть, человечество понесло бы невосполнимую потерю. Но замок висел, деваться Аркадию было некуда, и он дал себя одеть, увести в квартиру и напоить чаем. К концу чаепития между ними было сказано больше слов, чем Аркадий произнес за последние три года с кем бы то ни было. Невидимая преграда, мешавшая ему общаться, рухнула под напором сегодняшних событий, и Аркадий, захлебываясь, рассказывал о своем детстве, о сверхтребовательном отце и забитой матери, о любимой сестренке, которая - надо же - как две капли воды похожа на Марину, и вообще обо всем. Он оказался неожиданно интересным собеседником, и вечер закончился тем, что Марина пригласила его зайти попить чаю еще раз.
Дальше чудеса посыпались лавиной. После четвертого чаепития Аркадий впервые не вернулся в общежитие ночевать. После пятого во всеуслышание рассказал анекдот, смешной и к месту. После седьмого ввязался в спор о природе мужчин и женщин, посрамив первых и вызвав шумное одобрение вторых. После десятого прогулял первую пару, и мы поняли, что он окончательно излечился.
Конечно, полностью переделать человеческую природу невозможно. Абсолютной нормы Аркадий так и не достиг и до конца учебы оставался чудаком и излюбленным объектом насмешек. Но что ему до этой нормы, если на сегодняшний день он живет в Силиконовой долине, является уникальным специалистом в какой-то высокотехнологичной фигне (я после долгих объяснений так и не понял, в чем именно) и из материальных благ не имеет разве что вертолета. Марина сделала лазерную коррекцию зрения, тщательно следит за собой, и когда Аркадий говорит, что женат на самой красивой женщине Калифорнии, я с ним почти искренне соглашаюсь - тем более, что моя любимая живет в другом штате, и это признание мне ничем не грозит. У них дочь-студентка и маленький сын. По-моему, они счастливы.
Опубликовал Владимир Сварщиков.
Анекдот: кирпич пролетел
Кирпич в анекдотостроении – важная деталь. Не верите? Напрасно. Я, как говорится, на вскидку могу рассказать. Слушайте.
Едет мужик по пустыне на верблюде. День едет, два, три, неделю, две. Вода кончилась. Наездник уже еле держится между горбами верблюда. Вот и верблюд уже стал сдавать. Что делать?
Вдруг наездник замечает объявление: «Станция техобслуживания для верблюдов». Кое-как добирается до так называемой станции, точнее, навеса под открытым небом, у которого лениво курит мужик.
- Слушайте, помогите моему верблюду, - просит наездник. – У него уже сил не осталось.
- На яму! – командует хозяин СТО для верблюдов.
Наездник выполняет распоряжение – заводит верблюда на яму. Мужик одевает хозяйственные хлопчатобумажные перчатки, берет два кирпича – и хлоп верблюду по я…
Бедное животное от боли подпрыгивает на месте и бешено уносится вдаль.
- А я как же? – растерянно вопрошает наездник.
- На яму! – командует мужик.
Опубликовал Владимир Далецкий.
Комментариев нет:
Отправить комментарий