Осеннее утро выдалось тёплым и
солнечным. Разноцветье деревьев и кустарников, капли росы, что блестели
изумрудовой россыпью на ещё зелёной траве, - всё это вызывало чувство умиления
и радости. Они и радовались хорошему утру – эти два мужика, неторопливо
шагающие из посёлка в лес. Разговаривали, смеялись… Один высокий, широкоплечий.
На тёмной шапке волос ни сединки, хотя по лицу видно – не молод. Второй
ростиком поменьше. Юркий. Не идётся ему спокойно. Всё забежит вперёд,
повернётся к напарнику и, жестикулируя, начинает рассказывать очередную
историю. На плече его берданка, хотя охотничий сезон ещё не наступил.
Следом за мужиками тихонько
ковыляет, понуро опустив голову, старый пёс овчарочьей породы. Он то и дело
останавливается, чтобы набраться сил для следующего шага. Тяжко ему. Очень
тяжко. Много лет прожито с тех пор, как подарили его маленьким резвым щенком
доброй женщине с красивым именем Лия. Ему тоже дали короткую и вполне мужскую
кличку Дик. Тютёхалась она с ним, как с родным дитятей. Растила, учила всяким
песьим премудростям. И вырос он большой и умной собакой. Преданным и верным
другом своей хозяйки.
Попусту никогда не лаял,
маленьких не обижал: ни кутят, ни пацанят. Бывало, увидит во дворе, как большой
мальчишка малого шпыняет, зарычит, залает – мол, уйди от греха, а то и кусануть
могу. «Да-а, были когда-то времена… Любила его хозяйка. Кормила вволю,
разговаривала, как с членом семьи. Когда болел, лечила. Всегда ласково
обходилась. Даже когда старость одолела. Ухаживала… Где она сейчас? Почему
позволила этим двоим распоряжаться его судьбой»?
Он сознавал, что наступила
немощь. Отяжелели ноги, стало «сбиваться с ритма» нутро. Что поделаешь –
старость не радость. Она ведь и к людям приходит. Всё было нормально пока жили
вдвоём с хозяйкой. Да только замуж она пошла. Он деревенский. Вот и привезли
пса вместе с вещами на новое место жительства. Он выполз из машины, и вдруг в
его сердчишко забился холодок. Сначала маленький, потом стал расти, превращаясь
в большую тревогу. «Не к добру этот переезд. Не к добру». Привыкшему жить в
доме, в тепле, ему было тяжело находиться в тесной холодной конуре. Невмоготу
слушать бестолковое гавканье хозяйской собаки, сидящей на цепи и считающей себя
здесь главной. Дик никогда не носил ошейника. Привык в доме быть родным. Любил
свой дом. Охранял покой в нём живущих людей.
Сегодня его позвали с собой эти
двое. Был бы он глупым псом, он бы радовался сейчас прогулке по лесной
тропинке, тёплому не по осенней поре солнышку, той красоте, что волшебством
окутывала все окрестности. Но Дик – умная собака. Взглянув на двух приятелей,
он сразу понял, куда и зачем его зовут. Понял, что жить ему осталось совсем
чуточку – как только дойдут до нужного места…
Его старое сердце ныло от обиды:
«За что с ним так? За то, что он стал стариком? Разве за старость убивают?
Почему в такой страшный момент нет рядом хозяйки, которой служил он верой и
правдой много лет? Выходит, бросила его. Выходит, разрешила…
Дик еле переставлял ноги. Холод
постепенно заполнял всё его существо. Выцветшие глаза не сдерживали слёз. Да и
перед кем их прятать? Сердце вдруг зашлось немыслимой болью. «Ох, как тяжко.
Прилечь бы…» Впереди недалече он увидел молоденькую берёзку. Под ней пушилась
мягкая муравка. Собака доползла туда и легла на травяной ковёр, прислонившись
боком к дереву. Боль всё росла и росла. А потом пришёл мрак…
-Эй, Петро, - позвал приятеля
юркий по имени Миха. – Гляди, псина-то твоя отдыхать улеглась. Може здесь её и шлёпнем?
Сколь ещё по лесу с ей волочиться?
-Делай, как знашь, - откликнулся
Петро. – Только дай я подальше отойду, не могу на это глядеть. Тошно.
Он быстро пошёл вперёд, а Миха, сняв с плеча
ружьё, прицелился и выстрелил в опущенную на лапы голову собаки. «Надо же, с
первого раза попал»! Дик ничего не видел, боли не чувствовал – он ещё до этого
был мёртв. Сердце не выдержало такой натуги. Здесь же, под берёзкой мужики
вырыли глубокую яму, спихнули туда собачий труп и закопали. Нет больше собаки.
Лишь на траве запеклось несколько ржавых капель.
Лия приехала в посёлок на
следующий день. Окинула взглядом двор – Дика не увидела. Не было на месте и
временной будки, где он ночевал. Она всё поняла. Ни о чём не стала спрашивать
мужа. Затаила боль в себе. Пообедали, помыла посуду и пошла в огород. Села меж
дальними грядками прямо на землю и горько заплакала, чувствуя собственную вину
за случившееся и понимая, что невольно своим молчанием отдала на закланье
друга.
Лариса Осокина
Комментариев нет:
Отправить комментарий