Детство.

Родилась  я в городе Острове. Там служил мой отец в ВДВ,  или как принято сейчас говорить.  В ВОЙСКАХ ДЯДИ ВАСИ.  Мама работала в школе учителем математики. И вот,  спустя столько лет,  меня все чаще и чаще уносит в далекий город детства моего.  Мы жили на квартире у одной женщины. Ее звали Зина. Меня оставляли с ней,  хотя у нее самой было пятеро детей. Я запомнила, что в доме было  высокое крыльцо,

с которого я постоянно падала. Дорожка от крыльца вела в парк, куда мне непременно хотелось убежать

Мне не спиться, я снова в своем любимом кресле. И снова мысли  и картинки детства уносят меня из реальности. Чтобы не спугнуть их,  закрываю глаза,  тишина. Я напрягаю, как могу свою память.  И вот  как в старом  черно-белом кино все яснее и яснее вырисовывается мое такое далекое и счастливое детство

   В городе протекала река, мама ходила на нее полоскать белье, она меня брала с собой, сажала на валун и давала мне в руки батон, который я крошила и крошки  кидала в воду. Там в воде всегда мелькали стайки серебристых рыбок. Они набрасывались на крошки хлеба,  вырывая их,  друг у друга,  тем самым приводили меня восторг.

        Однажды приехала папина мать,   и  я проводила все  время с ней. Она тайком решила меня окрестить. Выйдя из храма, она всю дорогу мне говорила, чтобы я молчала. Я весело подпрыгивала,   соглашалась с ней, но не понимала.  почему я должна молчать. Мы дошли до дома. На крыльце сидели мама и папа и вопросительно смотрели нас.  Бабушка, посмотрев на меня и прижав палец к губам, молча,  проследовала мимо  них в дом, я  хотела  прошмыгнуть тоже,  но мама,  поймав меня за подол платья,  ласково спросила, - «Ну где была доченька?»   Бабушка застыла в дверях. А я позабыв,  что мне твердили всею  дорогу,  выпалила, - «У деде Мороза. И там еще было много огоньков», они поняли все. Отец резко встал и зашел в дом. Мама,  всплеснув руками и охнув,  застыла.

    Сколько помню  маму,  она всегда работала.  Прошли годы, и взяв ее под старость лет к себе, с умилением слушала ее рассказы о детях. Ни о чем больше она не могла говорить. Только дети. Рассказчиком она была превосходным. Мой смех наполнял комнату, где мы с ней жили.  Как только она видела мое хмурое лицо, тут же следовал рассказ.

А я хохотала над ее юмором,  которым она была наполнена до бесконечности. ТИХО. НОЧЬ.  Вспоминая  ее рассказы не могу сдержаться и вот хохочу,  прикрывая рот ладошкой   Чужие дети были смыслом всей ее жизни.  Как у всех  учителей ее поколения, что меня поражало в ней, так  это то,  что она могла опуститься до сознания ребенка и разговаривать на языке детей,  понятным только им.

     Когда она работала в детском садике летом,  я приходила и смотрела,  как она общалась с детьми.  Однажды дети играли на участки,  а мы с ней стояли рядом и разговаривали, но я знала, что она далека от меня.   ВСЕ внимание было сконцентрировано на них. – «Людмила  Ивановна!»  - раздалось сзади нас,  мы резко повернулись .Из за угла здания вышла стайка возбужденных детей.  Они явно кого-то тащили за собой.  Вперед выбежала девочка и прокричала – «Людмила Ивановна.  А Андрюша лягушку проглотил!»  Ступор.  Я в шоке.  Но у нее на лице ничего не только не дрогнуло,  оно преобразилось. «Андрюшенька.  Иди,  маленький ко мне». Мальчик шел,  опустив голову  и держа руки за спиной. Мама присела перед ним. – «Глотал?» - спросила она. Ребенок кивнул головой, я открыла рот.  Мама продолжала  -  «Холодно было в горлышке?» -  ребенок кивнул. Она встала. Что - же,  сейчас принесу нож и будем доставать, .повернулась  ко мне лицом.  Я прочитала ужас в ее глазах. Сделав шаг .она услышала   - «Нет. Вот  - смотрите». - Андрюша   протянул руку,  в  которую  держал за спиной.  В кулачке крепко была зажата   раздавленная лягушка.  Я поморщилась.  Мама взяла ребенка и повела мыть руки.   Я села на скамейку и начала хохотать. Вернувшись, она серьезно сказала,  что работа с детьми не для меня,  начала приводить примеры воспитания из дошкольной педагогики, мне же конечно это было не интересно, тогда поняв это,  она предложила послушать историю, которая произошла с моим братом,  когда тот тоже ходил в садик.

    Один мальчик засунул косточку из компота в нос. Воспитатель  другой группы была молоденькой,  растерялась,  и побежала за мамой.  Вдвоем они кое - как вынули косточку, успокоившись,  сели в песочницу отдохнуть.  Тут подходит брат, ему было тогда лет пять,  и говорит, что у него тоже в носу косточка.  Схватив его,  мама  помчалась в кабинет заведующей.  Посмотрела ему в нос,   но ничего не увидела. Тогда она позвонила  на работу отцу. Отец,  взяв пожарную машину и включив сирену,  приехал в садик.   Забрал брата и они поехали в больницу,  без очереди он ворвался в кабинет хирурга.   Объяснив  ситуацию,   поставил  брата  на стул.  -  « Как тебя зовут?»  -  спросил врач -  «Толя»  -  «Хорошо,  Толя,  а что ты засунул в нос?»  -  «А я ничего не совал,  это не я,  это Колька Минкин засунул,  а  я не совал!»  -  Отец, стукнув легонько по затылку Толяна,  схватил в охапку и вышел вон из кабинета.  Машина помчалась к садику.  Все дети  так и висели на заборе.  Они встречали  Толю,   а тот гордый прошел мимо них.

Представив все это в который раз, повторила про себя  -  «Педагогом надо родиться!».

    Но все - же что - то от нее мне перешло.  То,   что спустя многие годы пригодится мне в работе с людьми,   пока мне ничего не надо,   я продолжаю ходить к ней на работу.

    Тогда я твердо знала, что после школы моя дорога только в пединститут.   Но Бог распорядился  по - другому.   В институт я не поступила.  И моя дорога, по которой я шла,  круто развернувшись, привела меня к сахарному заводу.